Долгие годы Анна Павлова творила танец – свой и только свой.
Уникальный балет, превратившийся в легенду еще при ее жизни. Легендой стала и она. В глазах обожавшей ее публики – воплощением вечной юности и… одиночества. «Личная жизнь? Это театр», — говорила Павлова. Но так ли это?
Пальцы девочки впились в бархатный край ложи, а горящие глазенки – в сцену. – Мама, разве такое возможно? – почти беззвучно шепчут губы ребенка. – Смотри, ведь она летит!»
Балет. Под чарующие звуки музыки белоснежные фигурки взмывают в воздух, а за пышными одеждами сильные руки мужчин, отрывающие танцовщиц от пола, не видны… Особенно с галерки.
— Мама, мама, что это? – лихорадочно лепечет девочка, и на лбу ее выступают крупные бисерины пота.
— Нора, доченька, — ахнула мать, — да ты же больна!
Так оно и было: посмотрев впервые «Спящую красавицу», Аня заболела, причем серьезно. Спектакль потряс ее, перевернул, обездвижил. С трудом оправившись от горячки, она день и ночь бредила танцем, пока насмерть перепуганная мать не согласилась отправить ее в балетную школу.
Ее не приняли – она была слишком худенькой и болезненной. Ане было 8 лет, но в 10, назло всему и всем, она была принята в театральное училище Санкт-Петербурга.
Спустя 8 лет состоялся выпускной спектакль, Аня особенно отмечена не была, но ее зачислили в балетную группу Мариинского театра – того самого, о котором она мечтала с детства. Подлинный успех пришел после «Жизели», которую поставил знаменитый Петипа.
Именно тогда и родилась легенда, ставшая позже «истинной правдой», но сегодня много пишут и о правде другой.
Будущая звезда мирового балета появилась на свет 31 января 1881 г. Отец, отставной солдат Матвей Павлович Павлов (о котором, кроме имени, практически ничего не известно), рано ушел из жизни, и девочкой занималась мать. Жили в глубокой нищете, но Любовь Федоровна, швея, подрабатывавшая стиркой у богатых господ, стремилась, как могла скрасить детство «Норочки».
Какая судьба могла ожидать дочь прачки и солдата? Незавидная. Нора рано почувствовала себя обреченной на нищету, но верила, что когда-нибудь случится чудо. И чудо произошло, и имя ему – балет, хотя близорукие педагоги не сразу сумели разглядеть в девочке грандиозный талант.
Аню, несмотря на щедрую оплату, не хотели принимать в школу: согнутая спина, частые простуды – в общем, девочка по всем статьям не подходила для суровой школы балета. Но Ее приняли только после того, как сам Петипа, посмотрел на девочку и произнес что-то по-французски. Члены комиссии «богу танца» перечить не решились.
Откуда столь странное «разночтение»? Все просто. Анна еще в юности придумала себе биографию, которую повторяла многие годы. Зачем? Возможно, потому, что образ чистой «селф-мейд» без каких-либо примесей во все времена ценился весьма высоко, а возможно, ей просто неловко было бы говорить о своем детстве, как она себя чувствовала под злыми взглядами Матвея Павловича (который, кстати, в действительности дожил до преклонного возраста), или о том, как она, узнав, что ее настоящий отец – банкир Лазарь Поляков (у которого мать когда-то была в услужении), подходила к его дому и пыталась заглянуть в окно…
Сейчас трудно судить, да и какая разница? Ведь труд, и талант, и слава – все это было.
О жизни великой балерины известно очень мало. Она написала о себе книгу, но в ней рассказала о балете, а потому это почти сплошная импровизация с редкими крупицами биографии.
Ее супруг и импресарио Виктор Эманнуилович Дандре, француз с богатой и известной родословной, служил в Сенате. Он отличался благородными манерами, был безукоризненно элегантен и имел прекрасное образование. Виктор увлекся Анной, она со всей горячностью своей натуры ответила взаимностью. На день рождения Дандре сделал любимой поистине царский подарок — хорошую квартиру, в которой был зал для танцевального класса. Дандре помогал ей во всем. В частности осуществить самую сокровенную мечту: создать свою труппу. Анна всю жизнь была от души благодарна Виктору и полагала, что без его поддержки вряд ли заслужила бы такую славу. Но она часто страдала от своего сложного характера. Она вела себя с мужем, словно дитя – говорила об обидах, устраивала громкие скандалы, а после краткого мира между ними начинала все снова.
Друзья, которые иногда были очевидцами подобных ссор, нередко спрашивали Дандре, почему он не уходит. Тот отделывался шуточками или молчанием, он очень любил свою знаменитую жену.
1910 год, гастрольный тур Павловой в Англию и США проходит с грандиозным успехом. А дома муж сообщает ей, что в связи с ревизией его предприятий он дал подписку о невыезде: колоссальные расходы, большую долю которых составляло содержание любимой, заставили его пойти на мошенничество с финансами. Балерина, казалось бы, относится к этой новости довольно спокойно и отправляется на очередные гастроли.
Французская публика в восторге от звезды – Париж у ее ног. В Швеции король вручает ей орден
«За заслуги перед искусством». А балерина неожиданно расторгает крайне выгодный контракт и заключает новый, поистине каторжный: по его условиям она каждый день дает два спектакля в Британии и Ирландии. Все спрашивают, что произошло, сама же Анна упрямо твердит: «Я так решила». Причина скоро становится известной: она вносит залог, освобождает мужа от долгов, зовет в Лондон и предлагает ему должность импресарио. Эта роль удается ему, он стал первым, кто оценил силу средств массовой информации: фотографы и журналисты на спектаклях, дает интервью…
Не обошлось и без злых языков, считавших Павлову просто содержанкой, а Дандре – блестящим представителем золотой молодежи, принявшим помощь «малютки из балета» лишь от безвыходности. Бог им судья, не станем спорить, упомянем лишь о том, что Виктор пережил Анну на 13 лет. Эти годы он полностью посвятил своей жене и только ей. Он создал клуб поклонников великой балерины. Фото, костюмы из постановок – все было собрано и сохранено.
Как-то Павлова заказала дивертисмент балетмейстеру Михаилу Фокину, а он как раз работал с «Карнавалом животных» Сен-Санса. Номер родился как импровизация: белый луч яркого света падал на сцену сверху вниз, и в центре светового пятна, на пуантах появляется грациозная фигурка, окутанная лебяжьим пухом. Она плавно плывет, словно воплощение грации и покоя. Тогда Лебедь не был «умирающим», это пришло потом, когда на его груди вспыхнул кроваво-красный огонь, и танец балерины превратился в рассказ о последних минутах смертельно раненной красоты: балерина мечется в предсмертной агонии и не опускается с пуантов до конца танца, силы слабеют, она уходит из жизни в незабываемой позе, изображающей обреченность.
Говорят, сам Сен-Санс, увидев, как Павлова танцует его «Лебедя», был так потрясен, что при встрече с ней, склонив голову, сказал: «Мадам, если бы не вы, никто бы не понял, как прекрасна моя музыка». «Лебедь» покорил весь мир, стал ее «визитной карточкой». Анна исполняла его «сверхъестественно».
Сергей Дягилев в письме к брату Валентину отмечал: «Слава «Лебедя» не была бы так велика и не длилась бы столь долго, если бы госпожа Павлова, всегда столь скупая на слова о себе, не раскрывалась в этом танце. Она умеет рассказать в нем о любви. Без любви «Лебедь» невозможен».
Павлова, человек, остро чувствовавший и очень ранимый, была суеверна. Ее пугали черные кошки и люди в черном, треснувшие зеркала… В любых пустяковых событиях или предметах она готова была увидеть дурную примету, предзнаменование. Так в 1931 году, будучи в гостях и залюбовавшись огромным кустом роз, Анна вдруг сказала: «Вот когда этот куст умрет, и я уйду. Я точно знаю». И слова эти, увы, оказались пророческими.
В том же году ее ждало турне в Гаагу. Павлова спешила и не обратила внимания на начинающийся насморк, который перерос в воспаление легких, а затем — в плеврит. Мистика, но когда балерина болела, розы, словно облили кислотой, и за пару дней они завяли. 23 января, не дожив всего недели до пятидесяти лет, Анна Павлова скончалась.
Согласно легенде, на самом пороге смерти балерина решительно приподнялась на постели, словно готовясь покинуть ее, и отчетливо, свойственным ей приказным тоном произнесла: «Приготовьте мой костюм «Лебедя». Но это опять легенда… Да, красивая, но лишь одна из многих.
